| Dj_Ice | Дата: Вторник, 25.12.2012, 15:33 | Сообщение # 1 |
|
Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 166
Статус: Offline
| У наводчика Андрея Самойлова был приятный голос. И петь он любил, если, конечно, позволяла обстановка. А здесь, в Курской степи, в первых числах июля сорок треть-его года по вечерам стояла такая тишина, что порой каза-лось, будто и войны на земле нет. Лежат парни в высокой, давно не кошенной траве, и то ли дремлют, то ли прислу-шиваются к соловьиным трелям, долетающим из рощицы, что на склонах пологого кургана.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят...
Андрей поет вполголоса. Приподняв голову, стрижен-ную под «ноль», слушает песню командир расчета стар-ший сержант Хади Кинжаев, повернулся на спину, смотрит в густо усыпанное звездами небо ящичный Вася Макаров, грызет крепкими зубами былинку установщик Микола Якименко, сидит, обхватив двумя руками колени, заряжающий Баязит Касимов, зажал в могучем кулаке кресало и трут, не решаясь высечь огонь, подносчик Ульян Осипов.
Слушают песню солдаты. И каждый думает о своем. Осенью 1938 года провожали Хади Кинжаева в армию. Разве мог он думать, что на много лет покидает родной кишлак Маданьят. В Таджикистане скоро начнут собирать хлопок, там каждый клочок земли на учете. А тут вон ка-кая степь – ни конца ей нет, ни края. И ровная, как стол. Вчера на батарею приезжал командир полка майор Шали-мов. Рассказывал, что немцы хотят отсюда, из-под Курска, начать новое наступление на Москву. Танков собрали ви-димо-невидимо.
–Помните, часто наш истребительно-противотанковый артиллерийский полк стоит на самом танкоопасном направлении, – сказал Шалимов, – земля – наша главная защита. Не жалейте рук. Окапывайтесь поглубже.
Шалимов – человек суровый. Улыбка редко появля-лась на его скуластом лице. Но на этот раз он улыбнулся солдатам, и Хади, к своему удивлению, понял, что коман-дир у них добрый, но очень застенчивый человек. А лет ему, пожалуй, и тридцати нет.
Почти весь день расчет 76 - миллиметрового орудия старшего сержанта Хади Кинжаева «зарывается в землю». А грунт здесь жесткий, как камень, больше месяца ни од-ного дождя.
Через несколько дней имя Кинжаева станет известно всему фронту. Главное политическое управление Красной Армии в листовке, посвященной ему, напишет:
«Когда немцы начали свое бесславное наступление на Курск в июле 1943 года, Хади Кинжаев был командиром противотанкового орудия. В его орудийный расчет входи-ли бойцы различных национальностей: рядом с команди-ром орудия таджиком Кинжаевым сражались и украинец, и татарин, и мордвин, и мариец, и русский. И все они были охвачены одним чувством, одним желанием уничтожить ненавистного врага, выгнать его с родной земли. Артиллеристы Кинжаева говорили на шести языках, но прекрасно понимали друг друга, когда нужно было бить врага. Они хорошо знали свое дело. Хади Кинжаев настойчиво обучал их и добился меткой и быстрой стрельбы».
А сейчас орудийный расчет Кинжаева лежал в без-молвной степи и слушал негромкую песню Андрюши Са-мойлова. Но дослушать песню до конца солдатам не при-шлось. От комбата пришел посыльный и передал приказ переменить огневую позицию.
Через два часа артиллеристы уже на новом месте ос-новательно «зарылись» в землю и приготовились к встрече врага. Из деревни, что раскинулась на высоте, появились танки и самоходные орудия. Расчет Кинжаева занял свои места.
Старший сержант расстегнул ворот гимнастерки. Он следил за двумя танками, которые двигались прямо на по-зицию его орудия.
«Фашисты нас не видят. Мы хорошо замаскировались, – размышлял Кинжаев, – Подпустим их поближе и ударим наверняка».
Самый нетерпеливый в расчете – ящичный Василий Макаров, маленький, подвижный, как ртуть, в прошлом водопроводчик из Йошкар-Олы, подал голос:
– Командир, чего мы ждем? Пора открывать огонь...
Но встретив сердитый взгляд старшего сержанта, за-молчал.
Все получилось как нельзя лучше. Снаряды точно нашли цель. Метрах в семистах от орудия горели два под-битых немецких танка, чадящими столбами подымался к небу дым.
– Оцедило!... – восторженно кричал Якименко.
– Остынь, Микола, – хлопнул по взмокшей спине то-варища Самойлов. – Это, к сожалению, не последние танки у Гитлера.
После неудачной танковой атаки немцы обрушили на наши позиции десятки пикирующих бомбардиров¬щиков. Одну группу воздушных пиратов сменяла другая. Все смешалось – земля и небо. Степь дрожала, как в лихорадке. Даже не верилось, что только вчера ночью здесь стояли тишь да благодать, а в той сожженной снарядами и бомба-ми рощице выводили рулады знаменитые соловьи.
Фашистские бомбы не причинили расчету существен-ного ущерба. Артиллеристы хорошо окопались. Прав ока-зался майор Шалимов – земля защитила бойцов.
На рассвете следующего дня гитлеровские танки снова двинулись в атаку. Противник рассчитывал, что советские войска после таких яростных бомбовых ударов не смогут оказать ему серьезного сопротивления. В полдень перед огневой позицией Кинжаева появилось 25 танков. Снаряды рвались все ближе и ближе. Но расчет старшего сержанта не отвечал, чтобы не обнаружить своего расположения. Артиллеристы понимали: поразить «тигра» наверняка лучше всего только с близкого расстояния.
Хади в бинокль разглядывал «тигр». Об этой новой своей машине гитлеровцы много писали, называли ее непобедимой.
– Советские снаряды «тигру» не страшны, – хвастливо заявляли фашисты.
Теперь Кинжаеву и его подчиненным предстояло вступить с этим бронированным чудовищем в поединок.
Танк, рыча мотором, неторопливо, словно уверенный в своей безнаказанности, полз на Хади и его товарищей. И в сердце советского бойца вспыхивала жгучая ненависть к врагу, неистребимое желание уничтожить его сейчас, сию минуту.
– Бронебойным! – скомандовал Кинжаев.
Он смотрел на русый мальчишеский затылок Самой-лова, склонившегося над прицелом.
С короткими интервалами прозвучали три выстрела. «Тигр» завертелся на месте и задымил. В нем, видимо, взорвался боекомплект. Тяжелую, многопудовую башню снесло метров за сто, легко, как соломенную шляпу в вет-реный день с головы прохожего.
Вскоре они подбили еще один «тигр». Но тут им при-шлось уйди в укрытие: над огневой носились четыре вра-жеских истребителя. Вблизи рвались фашистские мины. Истекая кровью, лежали в раненые, ящечный Вася Мака-ров, заряжающий Беязит Касимов, наводчик Андрей Са-мойлов. Настал момент, когда у орудия остался один Кин-жаев. Танки повернули вправо. Стрелять по ним было удобно. И старший сержант успевал сам подтаскивать сна-ряды, заряжать, наводить, вести огонь. Кинжаев попал од-ному «тигру» в бензобак, поджег его, второму заклинил башню, а третьему сорвал гусеницу.
Враг усилил огонь по орудию. Все гуще ложились снаряды и мины. Кинжаев получил ранение, но продолжал стрелять. Вдруг в стволе орудия заклинило гильзу снаряда. Обливаясь кровью, Хади схватил банник и вытолкнул застрявшую гильзу. Орудие снова ожило.
В этот момент прямым попаданием орудие было раз-бито. Казалось, все кончено. Но оглушенный, истекающий кровью Кинжаев взял противотанковое ружье и пополз в окоп, отрытый чуть в стороне от огневой позиции. Оче-редной танк старший сержант подбил из ПТР
Вот как описан подвиг Хади Кинжаева в наградном
листе:
«Командир орудия старший сержант Кинжаев в боях с фашистскими захватчиками 6 и 7 июля 1943г. в районе д. Покровка показал образцы геройства, отваги и смелости. Отражая в течение двух суток ожесточенные атаки танков противника, под беспрерывной интенсивной бомбардировкой 30 – 40 самолетов, командир орудия ст. сержант Кинжаев умело управлял огнем и со своим расчетом сжег 2 средних и 2 тяжелых танка Т-6. Когда весь расчет был выведен из строя, командир орудия сам продолжал вести огонь по противнику и сжег еще 2 средних и 2 тяжелых танка противника».
Орден Ленина и Золотую Звезду Героя Хади Кинжаеву вручил в Кремле Михаил Иванович Калинин. В домике Кинжаевых в кишлаке Маданьят на почетном месте висит снимок: всесоюзный староста пожимает руку воину-таджику, укротителю фашистских «тигров».
|
| |
|
|
